Интервью с Марией Степановой

Проект Марии Степановой «Разработка диагностической платформы для мониторинга мутации EGFR C797S​ с помощью ПЦР в реальном времени свободно-циркулирующей ДНК у пациентов с немелкоклеточным раком легкого​» стал победителем Конкурса для молодых ученых и начинающих исследователей в области онкологии, который проводился в 2018 году. 

Мария — врач-онколог, заведующая отделением противоопухолевой терапии дневного стационара ООО «Клиника ЛУЧ», младший научный сотрудник ГБУЗ «Санкт-Петербургский клинический научно-практический центр специализированных видов медицинской помощи (онкологический))».

1) Как научная работа стала вашим основным/одним из основных видов деятельности?

  • За последние годы в лечении метастатического рака легкого появилось много новых опций. В частности, были получены результаты исследования AURA3 по применению таргетной терапии при прогрессировании на первой линии при наличии мутации Т790М. Так случилось, что в 2017 году проходила программа «расширенного доступа» к препарату, который до этого пациенты могли получать только в рамках клинических испытаний.
    Работа в крупном онкологическом центре Санкт-Петербурга (ГБУЗ «СПбКНПЦСВМП(о)) позволила найти группу пациентов, нуждающихся в данном препарате и прицельно отследить эффективность, токсичность лечения в условиях реальной клинической практики, а также попробовать определить прогностическое значение цоДНК на время без прогрессирования в зависимости от наличия или отсутствия мутаций по данным «жидкой» биопсии. К тому же за рубежом были опубликованы первые работы по механизмам резистентности к осимертинибу, где одним из механизмов резистентности при прогрессировании на терапии рассматривали появление мутации EGFR C797S.

2) Почему сфера ваших профессиональных интересов – онкология?

  • Выбор профессии у меня состоялся еще в студенческие годы, на третьем курсе. Пройдя ординатуру, ближе всего мне стало назначение и проведение лекарственной терапии пациентам с диссеминированным процессом. При работе с пациентами этого профиля я понимала, что недостаточно знать что-то одно и нужно комплексно подходить к определению той или иной тактики лечения.

3) Что вам позволил сделать грант (премия), выданный РакФондом?

  • Когда мы с моим научным руководителем решили оценить частоту встречаемости мутации резистентности C797S, нам требовалось для начала воспроизвести диагностическую платформу и валидировать на контрольных образцах. И только позже определять частоту встречаемости этой мутации у нашей исследуемой группы. Благодаря гранту от РакФонда, совместно с командой, мы смогли воспроизвести эту платформу. На ее воспроизведение потребовалось немало времени.

4) Что ваше исследование даст/дало пациентам?

  • Наше исследование позволило определить некоторые механизмы устойчивости при прогрессировании на фоне терапии ИТК 3-его поколения, а также определить несколько пациентов с наличием мутации в EGFR C797S. В настоящее время, проводятся клинические испытания при наличии этого молекулярного нарушения для определения последующей терапии.

5) Какие плюсы от получения грантов от Фонда? Что фонд позволяет делать с деньгами?

  • Это был мой первый грант и мне, как человеку, впервые подающему заявку, было очень страшно, как будет формироваться отчет и сможем ли согласовать с Фондом какие-то изменения, если что-то пойдет не так и нам потребуются несколько другие реактивы. Оказалось, что эксперты РакФонда максимально лояльны и понимающе относятся к тому, что в какой-то момент может пойти что-то не так. Формирование отчетности не занимало много времени, что тоже позволяет большей частью думать о реализации исследования.

6) Почему, как вам кажется, нужна работа таких организаций как РакФонд — работающих не адресно?

  • Работа таких организаций как РакФонд дает возможность молодым специалистам попытаться реализовать проекты, которые позволяют продвинуться в изучении диагностики и лечения опухолевых заболеваний. И любой молодой доктор/ученый может отправить свою заявку на рассмотрение и попытаться получить грант на реализацию своей идеи.